Почему вы выбрали профессию врача?

Я вырос в семье медиков и всегда знал, что стану врачом. Одно из первых моих детских воспоминаний: отец оперирует, а я в предоперационной играю хирургическими инструментами. После мединститута практиковал в сельской районной больнице — это хорошая школа, потом начал работать в Ростовском НИИ онкологии. И, знаете, даже сейчас, проведя больше трех тысяч операций, став во главе института, считаю хирургию своим главным делом,продолжаю учиться и проходить стажировки.

Какими достижениями института вы особенно гордитесьв этом году?

Есть наукометрические параметры, которые впечатляют только специалистов — количество научных публикаций и индексы цитируемости. Но для большинства людей важнее результат, и для учреждения здравоохранения — это когда наши пациенты быстрее выздоравливают. Прогресс заметен даже неспециалисту — достаточно увидеть наше новое эндоскопическое отделение, отделение радиологии, хирургические отделения, оснащенные оборудованием для проведения лапароскопических и малоинвазивных вмешательств. Сегодня в хирургии мы активно применяем технологии, позволяющие избежать обширной потери крови во время операций. А в отделении нейроонкологии проводим стереотаксическую биопсию опухолей с использованием нейронавигационной станции, то есть нужный отдел головного мозга определяем с миллиметровой точностью; клиники, использующие эту технологию в России, можно пересчитать по пальцам.

Если говорить о конкретных разработках, что нового появилось в лечении онкозаболеваний?

Если попытаться отойти от научной терминологии, то можно сказать, что все наши разработки призваны решить две ключевые проблемы:во-первых — сделать лечение онкологических заболеваний более эффективным, а во-вторых — сохранить пациенту качество жизни. Новые разработки — это постоянный процесс для нас. Из последнего могу отметить: новые технологии клеточной иммунотерапии, способы профилактики метастазирования и прогрессирования злокачественных опухолей с помощью биоактивных веществ и веществ в наноформе, новые способы повышения биодоступности химиопрепаратов в опухоль с помощью сканирующих магнитных полей. Мы зарегистрировали в Германии несколько патентов на полезные модели. Сегодня мы на основе молекулярно-генетической экспертизы проводим таргетную терапию, то есть подбираем персонифицированное лекарство для пациента при лечении рака молочной железы, толстой кишки и легкого.

Как вы прокомментируете историю Анджелины Джоли, удалившей яичники и молочные железы из-за предрасположенности к онкозаболеванию?

Я понимаю, сколько шума наделала эта история. Но как врач и как ученый скажу, что давать оценки решению лечащего врача, не зная в деталях всей истории болезни, в высшей степени непрофессионально. А вот что касается самой идеи диагностики и выявления предрасположенности, то я уверен, что именно за ней будущее профилактики онкологических заболеваний. Уже сегодня это более чем доступно благодаря нашей молекулярно-генетической лаборатории. Мы можем с высокой точностью определить степень предрасположенности к онкозаболеваниям, а потом с учетом индивидуальных особенностей проводить регулярные обследования. С одной стороны, это позволяет избавиться от онкофобии, а с другой — своевременно принимать корректные профилактические меры.

Текст: Дарья Максимович
Фото: Михаил Маковкин